Невозможность прямого доступа к богословию и философии писателя странным образом не осознается до конца (а иногда не осознается совсем) исследователями, пытающимися выявить эти якобы «составляющие» его художественного творчества. Главная проблема здесь заключается в том, что богословие и философия писателя в тех случаях, когда о них стоит говорить всерьез, ни в коем случае не являются вычленимыми «составляющими» его творчества, они являются фундаментом его творчества и одновременно последним синтетическим «посланием» его творчества, итогом созданного им художественного целого, проявляющимся на каждом уровне этого художественного целого. В силу чего философию и богословие писателя оказывается невозможно «выписать» из текста и предъявить в качестве готовых, содержащихся в тексте формулировок. Их можно только восстановить кропотливым филологическим анализом, учитывающим и раскрывающим все возможные уровни, на которых смысл закладывается автором в текст. В докладе предпринята попытка показать, каким образом мы получаем доступ к богословию и философии «Мужика Марея» и «Записок из подполья» Ф.М. Достоевского.